Титул Императора в поздней Римской республике
В поздней Римской республике после победы полководца традиционно провозглашали императором его легионы, и военачальник использовал этот почетный титул, вплоть до окончания своей магистратуры или триумфа. В Рим эта традиция пришла от эллинистических царей. Уже в эпоху Суллы (первая половина I в. до н.э.) титул показывал военное превосходство его обладателя, а армия стала играть намного более важную роль в римской политике. Во времена Империи титул указывал на наивысшую власть императора (употреблялся как praenomen) и мог использоваться в исконном смысле, чтобы отметить военную победу полководца. В основе титула imperator лежит понятие imperium — “право приказа”, высшая исполнительная власть в римской гражданской общине.
Сципион Африканский — первый император Рима
Принято считать, что Сципион Африканский Старший (235–183 гг. до н.э.) первым в римской истории принял титул императора. Сципион Африканский известен не только как полководец, победивший великого Ганнибала и окончивший вторую Пуническую войну; в политике Сципион также добился значительных высот: он занимал посты консула, цензора и до самой смерти оставался принцепсом сената, то есть его имя стояло во главе списка римских сенаторов.
Греческий историк Полибий сообщает, что после победы римлян при Бекуле в 208 г. до н.э. иберы пришли к Сципиону с целью отдаться под покровительство римлян. Во время переговоров они называли Сципиона царём, на что тот ответил, что хотя и хотел бы казаться для всех и быть на самом деле человеком царственным, но не желает ни быть царём, ни именоваться таковым, и посоветовал называть его военачальником. В изложении римского автора Тита Ливия Сципион сказал иберам, что для него самым почётным является звание императора (imperator), данное ему воинами, “а царское звание (regium nomen), столь уважаемое у других народов, в Риме ненавистно”.
Нет причин сомневаться в истинности случившегося или искренности реакции Сципиона. Этот рассказ, возможно, основывается на сообщении Г. Лелия, ближайшего сподвижника Сципиона. Надо отметить, что титул царя мог по-разному восприниматься иберами, Сципионом и историками. Можно предположить, что иберы могли думать, будто Сципион — римский царь, или использовали это слово, чтобы показать его верховный статус в Испании; что они признавали другого правителя более могущественным, чем они сами или их прежние пунийские “сюзерены”. Использование этого титула, столь неприятного римлянам, самого Сципиона привело в замешательство и могло повредить его политической карьере в Риме.
В нашем распоряжении имеются не только данные нарратива, но и важный эпиграфический источник. В 205 г. до н.э. сагунтийцы отправили посольство в Рим, чтобы поблагодарить за сохранение и восстановление их города. Жители Сагунта воздвигли у себя памятник, возможно статую, посвящённую Сципиону с надписью:
P(ublio) Scipioni co(n)s(uli)/ imp(eratori) ob restitu/tam Saguntum/ ex s(enatus) c(onsulto) bello Pu/nico secundo.
Публию Сципиону, консулу, императору, за восстановление Сагунта по сенатскому постановлению во время второй Пунической войны.
Можно предположить, что надпись посвящена отцу Сципиона Африканского, консулу 218 г. до н.э., так как в ней не указаны другие магистратуры Сципиона Африканского, а Сагунт в 212 г. до н.э. римляне вернули под свою власть именно при проконсульстве Сципиона-отца. Однако, по нашему мнению, надпись отражает послужной список самого Сципиона на момент ее установки в 205 г. до н.э. Кроме того, известно, что надпись была повторно воссоздана и установлена во второй половине I в. до н.э., то есть в период повышенного интереса в римском обществе к политической фигуре Сципиона Африканского.
Так был ли Сципион первым римским императором? Можно ли проследить взаимосвязь между образом Сципиона в политической жизни Римской республики и императорами I в. до н.э.? Если верить сообщениям античных авторов, Сципион был первым римлянином, которого войска провозгласили императором. Однако следует помнить, что ни Сципион, ни его современники не могли представить себе, каким образом использование этого титула трансформируется в будущем. В эпоху Пунических войн это был просто знак личной связи между полководцем и армией. А Сципион действительно много времени провёл во главе римских легионов и пользовался у них заслуженным уважением и авторитетом.
В 90-е гг. II в. до н.э. сам Сципион и его сторонники преобладали в сфере аристократических магистратур (консулат, проконсулат) Римского государства; они были внушительно представлены на преторских местах и в аграрных комиссиях. В целом можно говорить о десятилетии сципионовского первенства, ущемляемого лишь эпизодически. Т.Ливий передал общее ощущение современников от правления Сципиона в армии и сенате, говоря о “царских обычаях” и “царствовании в сенате Сципионов” . Существовавшие тогда нарушения порядка занятия магистратур, экстраординарные и досрочные получения империя (imperium) во многом поясняют такие определения римского историка. Дурная репутация испанских легионов Сципиона, скандал в Локрах, смутные слухи о жалобах сицилийских городов приоткрывают стиль “нового” командования и облик “новой” армии
Сам Сципион в ответ на вопрос, кого он считает величайшим государственным деятелем, сочетавшим в себе мужество и мудрость, назвал эллинистических правителей Агафокла и Дионисия. Сципион назвал этих двух сиракузских тиранов скорее из-за их успехов в борьбе с Карфагеном, а вовсе не потому, что симпатизировал тирании как таковой. Поэтому нельзя усмотреть в этом факте прямые монархические устремления Сципиона. Политическая обстановка и сам дух времени еще не способствовали этому. Симпатии Сципиона скорее свидетельствовали о нетрадиционной широте его мысли и о зарождении “царских вожделений” в катоновском толковании словосочетания — как нового качества эгоизма и тщеславия носителей верховной власти. В поступках и личности Сципиона Африканского ещё уравновешивались честолюбие и долг, но в ближайшие десятилетия после его смерти стали появляться высшие магистраты “нового” типа — политические деятели, не принимавшие традиций старинной доблести, как их понимал Катон Старший.
Но если говорить о связи Сципиона с “императорами” I в. до н.э., то можно установить несколько значимых параллелей. Так, Г. Оппий, написавший биографии Сципиона и Цезаря, возможно, сравнивал их друг с другом и, прославляя Сципиона, возвеличивал своего патрона Цезаря. Примеров такого сравнения, а порой и путаницы двух персонажей, несколько.
Во-первых, рассказ Плиния о чудесном “кесаревом” рождении Сципиона мог появиться из-за ошибки, допущенный помощниками или самим исследователем. В собранном для Плиния материале встретилась фраза: “Сципион — первый из цезарей” (primus Caesarum), которая имела политический смысл, но была перенесена на медицинскую почву.
Во-вторых, вспомним речь Тиберия Гракха. Публий Сципион хотел оградить брата Луция от ареста, за что его порицал народный трибун Тиберий Семпроний Гракх и указывал на прежнее умеренное поведение, когда Сципион не принял от народа должности пожизненного консула и диктатора, запретил устанавливать его статуи, а также отказался от постановления, чтобы его imago в облачении триумфатора выносилась из храма Юпитера. Но даже сам Ливий сомневается; и Цицерон, кажется, не знает сохранившихся речей Гракха. Само содержание речи видится более чем анахроничным для начала II в. до н.э. И если в событиях 49–45 гг. до н.э. искать модель и прецедент божественных почестей Г. Юлия Цезаря, то нужно признать, что лучшим примером будет Сципион Африканский.
Действительно, ретроспективный взгляд на Сципиона из эпохи Цезаря и Августа мог пред ставлять его как прообраз и модель римского императора — полновластного полководца, опирающегося на армию. Таким образом, к началу новой эры с ростом роли армии в римском обществе и государстве титул императора приобрёл значение наивысшей власти.
Originally published at https://istorium.net on January 27, 2020.
