Шотландское королевство стало на путь колонизации американского континента, когда Испания и Португалия закрепили за собой статус ведущих колониальных держав, да и соседняя Англия уже имела заокеанские колонии в Виргинии и Новой Англии. Начало же шотландской колонизации Нового Света определяют 1621 г. и связывают с именем сэра Уильяма Александера из Менстри, будущего первого графа Стерлинга — шотландца, пользовавшегося покровительством короля Джеймса I. 10 сентября 1621 г. сэр Уильям Александер — придворный поэт и рыцарь, член Тайного совета Шотландии, к тому времени занимавший также должность докладчика прошений по делам Шотландии при английском дворе — получил подписанный королем Джеймсом I патент на право владения обширной территорией в Северной Америке, включавшей незаселенные земли “между колониями Новая Англия и Ньюфаундленд”. В стремлении выразить патриотические чувства, с согласия короля Уильям Александер назвал свои заокеанские владения Новой Шотландией (в документах и трактатах современников чаще использовалось латинское наименование Nova Scotia из названия оригинала королевского патента).
Неудивительно, что деятельность сэра Уильяма Александера по созданию первой шотландской колонии в Америке не была обойдена вниманием историков. К сожалению, этого не случилось в отношении его соотечественника, друга и, можно сказать, первого ближайшего соратника по колониальным предприятиям сэра Роберта Гордона из Лохинвара (1565–1627). Между тем всего через два месяца после выдачи патента Уильяму Александеру 8 ноября 1621 г. Джеймс I Стюарт подписал похожий по стилю оформления и содержанию документ, который передавал Гордону и его второму сыну Роберту в наследственное владение часть ранее закрепленной за Александером территории Новой Шотландии. Непременным условием этого земельного пожалования было создание Гордонами шотландской колонии Новый Гэллоуэй на острове Кейп Бретон. В истории разработки и практического осуществления этого одного из ранних проектов создания шотландской заокеанской колонии еще многое остается неясным.
Несмотря на то, что современники считали Лохинвара “одним из первых шотландцев, который участвовал в основании первой шотландской заокеанской колонии, вкладывая в это дело свои средства”, пожалуй, единственным сюжетом, привлекшим внимание зарубежных специалистов в области колониальной истории, стал опубликованный в 1625 г. издателем Дж. Рейтоном в Эдинбурге трактат Р. Гордона “Поощрение намеревающихся стать предпринимателями в новой колонии Кейп Бретон, сейчас именуемой Новый Гэллоуэй, в Америке, написанное мной, Лохинваром” . При этом оценка данного произведения, как правило, очень краткая и сводится в основном к тому, что трактат содержал более основательную по сравнению с предыдущими сочинениями подобного жанра информацию об условиях создания и перспективах развития шотландской заокеанской колонии, был адресован образованным людям из высших слоев общества и уже в начале XX в. представлял большую библиографическую редкость .
Что касается непосредственно личности самого Р. Гордона и определения его роли в процессе развития колониальных предприятий в Шотландии, то информация о том скудная и нередко ошибочная. В фундаментальных изданиях, содержащих родословную шотландского дворянства, род Гордонов Лохинваров представлен в основном сюжетами о деде Роберта — сэре Джеймсе Гордоне, являвшимся королевским представителем в графстве Гэллоуэй в 30-е гг. XVI в. и погибшим в 1547 г. в битве при Пинки, а также о старшем сыне сэре Джоне Гордоне, который в 1633 г. получил титул виконта Кенмур.
Информация же о колонизационном проекте Р. Гордона из Лохинвара не всегда встречается даже в специальных исследованиях, посвященных как заселению Кейп Бретона, так и истории шотландской колонизации в целом. Более того, в исторической литературе присутствуют ошибочные указания на то, что Роберт Гордон Лохинвар первым из шотландских дворян был пожалован титулом баронета Новой Шотландии в мае 1625. На самом деле Лохинвар стал баронетом только год спустя — 1 мая 1626 г. Первым же этот титул получил его тезка из другой ветви клана Гордонов — Роберт Гордон, сын графа Саттерленда из семейства Гордонстоунов.
В историографии обнаруживаются два варианта объяснения мотивов быстрой добровольной передачи Александером своих прав на остров Кейп Бретон сэру Гордону — либо “по неизвестным причинам”, либо благодаря их личной дружбе. По всей видимости, Лохинвар не случайно стал одним из первых компаньонов зачинателя шотландской колонизации сэра Александера. В биографии этих шотландцев можно обнаружить немало общего. Оба происходили из родовитых семейств, входили в число придворных шотландских дворян, имевших честь отправиться в Лондон вместе со своим королем Джеймсом VI (I), объединившим в 1603 г. короны Шотландии и Англии. И один, и другой входили в ближайшее окружение наследного принца Генри, вплоть до его ранней смерти в 1612 г. Но если придворная и политическая карьера Александера сформировалась благодаря его рано проявившимся поэтическим способностям, то Р. Гордон Лохинвар был известен при дворе прежде всего как один из лучших фехтовальщиков, человек физически сильный и отличавшийся буйным нравом.
В начале 1620-х гг. он заинтересовался колонизаторством, став компаньоном сэра Александера. Ко времени получения королевского патента на основание заокеанской колонии Гордон уже являлся крупным землевладельцем. Ему принадлежали поместья в Гэллоуэе, доставшиеся по наследству после смерти отца в 1604 г., а также пожалованные Джеймсом I. При этом основная часть земель была сосредоточена в пределах территории графства Керкубри (Восточный Гэллоуэй), расположенного на юго-западе Шотландии. Судя по всему, это обстоятельство в немалой степени способствовало тому, что в начале своей колонизаторской деятельности сэр Александер именно с Гордоном решил разделить бремя ответственности за создание шотландских колоний в Америке. Александеру было принципиально важно отправить первую экспедицию в Новый Свет именно с территории Шотландии. Он замечал: “Мой проект должен был начаться в королевстве, к которому он имел непосредственное отношение, где было больше возможности убедить моих соотечественников отправиться в путь, сформировать необходимое положительное общественное мнение”. Земли Лохинвара, располагавшиеся на юго-западном побережье Шотландии и граничившие с заливом Солуэй-Ферт в Ирландском море, как нельзя лучше подходили для этой цели. Это объясняет ситуацию, когда почти сразу же после обретения прав на земли в Новой Шотландии королевский фаворит Уильям Александер согласился на отчуждение части (остров Кейп Бретон) в пользу Роберта Гордона Лохинвара и его второго сына Роберта, при условии создания ими шотландской колонии. Действительно в конце мая 1622 г. судно, зафрахтованное Александером в Лондоне для отправки в Новую Шотландию, прибыло в шотландский порт Керкубри для окончательного оснащения провиантом и вербовки колонистов.
Роберт Гордон со своей стороны проявил не меньшую активность. Полагая, что “главное достоинство состоит в действии”, он почти сразу же после обретения королевского патента на территорию острова Кейп Бретон “решил действовать и последовать примеру тех героев-первооткрывателей, чей яркий блеск славы достоин подражания и память о чьих деяниях будет жить в веках”. Летом 1622 г. Лохинвар занимался снаряжением двух судов для отправки на их борту шотландцев, готовых стать первыми поселенцами колонии, у которой уже было шотландское название, но которую еще предстояло основать. Базой для отправки этой экспедиции был выбран портовый город Бьюмарис на побережье Уэльса. Одновременно Александер по договоренно сти с Гордоном занимался снаряжением своего корабля и вербовкой колонистов в Керкубри. Однако если Александеру с большим трудом, но все же в конце июня 1622 г. удалось отправить первую экспедицию к берегам Новой Шотландии, то его компаньон так и не смог этого сделать. 1622–1623 гг. оказались не лучшим временем для такого серьезного начинания. Как раз в этот период в Шотландии разразился сильнейший голод, и тот же Гордон Лохинвар, выступая в шотландском Тайном совете, призывал организовать сбор пожертвований в помощь бедным. Цены на продовольствие в сезон 1622–1623 гг. резко возросли, тем самым вызвав дополнительные расходы на приобретение провианта для колонистов.
С другой стороны, сами шотландцы не только не проявляли энтузиазма и желания следовать в неизведанные земли, но в целом демонстрировали недоверие и скептицизм в отношении поступавших предложений со стороны организаторов колонии. Гораздо популярнее среди уроженцев Шотландии было привычное европейское направление эмиграции, к XVII в. ставшее уже традиционным наемничество в армиях Польши, Швеции, Дании, Нидерландов и даже более отдаленной России. Учитывая то обстоятельство, что с началом Тридцатилетней войны и возобновлением военного конфликта между Испанией и Голландией спрос на “солдат фортуны” в Европе возрос, становится понятной причина столь устойчивого “недоверия” шотландцев к новым колонизационным проектам. Кроме того, подготовку экспедиции на Кейп Бретон Лохинвар-старший совмещал с активной политической деятельностью, требовавшей его частого присутствия в Эдинбурге. И как раз в течение 1622–1623 гг. он несколько раз в качестве представителя от Гэллоуэя приглашался в Тайный совет Шотландии для участия в обсуждении вопроса об экспорте шотландской шерсти в Англию. В июле 1623 г. Лохинвар был включен в состав специальной комиссии, сформированной, согласно королевскому указу, для организации в самой Шотландии шерстеобрабатывающих мануфактур. В итоге первая попытка создать колонию в период 1622–1623 гг. оказалась для Гордона неудачной.
Тем не менее он не отказался от реализации своей идеи и решил испытать свои литературные способности для рекламы колонии на острове Кейп Бретон. По замыслу автора, публикация в 1625 г. его трактата должна была вызвать более выраженную ответную реакцию общественности, нежели продемонстрированная в 1622–1623 гг. инертность. Однако этого не произошло. Со стороны короны вспомогательного финансирования первых колонизационных мероприятий не осуществлялось. Общественное мнение невозможно было радикально изменить за два года. Предлагаемые Лохинваром условия проживания в новой колонии вряд ли могли заинтересовать состоятельных землевладельцев или людей, имевших устойчивое материальное положение на родине. Шотландские арендаторы, как и мастеровые люди, не могли рассчитывать на то, что станут, пусть даже вдали от родины, собственниками земли. Так что издание трактата не возымело ожидаемого Гордоном положительного результата.
Видимо, окончательно разочаровавшись в возможности реализации этого проекта, он вернул все права на Кейп Бретон первому владельцу. К сожалению, информации о том, при каких обстоятельствах и на каких условиях это произошло, нет. Однако сохранился документ, свидетельствующий об отчуждении “королевским лейтенантом Новой Шотландии” сэром Уильямом Александером территории этого острова в пользу нового владельца. 17 марта 1625 г. в присутствии нескольких свидетелей был составлен договор, согласно которому провост г. Инвернесс Дункан Форбз и его наследники за 3000 шотландских мерков (166 английских фунтов 13 шиллингов и 4 пенса) приобрели у Александера право на владение и управление землями в Новой Шотландии, в состав которых входил о. Кейп Бретон. В самом договоре при описании передаваемой Александером территории, которая впредь должна была называться, видимо, по желанию очередного хозяина Новый Инвернесс, указывались только два географических наименования — the Bay of Shibo и the Gulph of Canada. Вероятно поэтому сделка не привлекла внимание историков, каким-либо образом упоминавших о гранте Лохинвара. Тем не менее название Shibo или фр. Ciboux, Gran Sibou относится именно к Кейп Бретону. В настоящее время в западной части этого острова, являющегося частью так называемых Приморских провинций Канады, расположен город Инвернесс. Таким образом, в договоре, подписанном Уильямом Александером и Дунканом Форбзом в 1625 г., речь идет о территории, которая с 1621 по 1625 г. под названием Новый Гэллоуэй являлась целью колониальной деятельности сэра Роберта Гордона из Лохинвара.
Оставив затею с Новым Гэллоуэем, этот, сохранивший до преклонного возраста энергию и оптимизм шотландец все же не утратил интереса к колониальному предпринимательству. 1 мая 1626 г. он получил титул баронета Новой Шотландии, предполагавший выделение баронии площадью в 6000 акров на территории полуострова, владельцем которого от имени шотландской короны являлся сэр Уильям Александер. Формально носители данного титула наделялись поместьями и феодальными полномочиями за океаном, однако при этом не предусматривался их обязательный выезд из Шотландии. Таким образом, с этого времени связь Лохинвара с регионом Новая Шотландия ограничивалась только купленным титулом.
В буквальном смысле одновременно он переключил свое внимание на Южную Америку — 1 мая 1626 г. Роберт Гордон стал обладателем королевского патента на территорию острова Insulam Caroli (Charles Island), находившегося в Южном полушарии у берегов Бразилии. Всего через четыре дня — 5 мая 1626 г. он получил лицензию на снаряжение и дальнейший беспрепятственный пропуск корабля, который намеревался “отправить на юг от экватора”. В период подготовки данной экспедиции Гордон добивался получения каперского свидетельства (Letter of Marque). В письменном обращении к “любезному другу и клерку Тайного совета” Джеймсу Примрозу, датированном 20 августа 1626 г., он напоминал о своем прошении и, видимо, будучи уверен в положительном решении, просил отослать “составленное по всей форме” Letter of Marque с его курьером, указывая при этом, что его корабль готов отправиться в путь в ближайшее время.
Однако этого не случилось. Вскоре после обретения каперских полномочий Лохинвар оказался виновником скандала, получившего широкий резонанс. В начале весны 1627 команда корабля, управляемого нанятыми Гордоном и оказавшимися “неразборчивыми в своем усердии” шкиперами Уильямом Уиром и Эндрю Мартином, у берегов Ирландии осуществила захват голландского торгового судна и привела его в шотландский порт Керкубри. Следствием этой агрессии в отношении “союзников и друзей” короля стал арест и разоружение корабля Лохинвара и последовавшее вслед за этим судебное разбирательство в Эдинбурге. Уже летом 1627 г., после того как скандал был улажен, Лохинвар вновь занялся своим колониальным проектом. 12 июля 1627 г. Чарльз I подтвердил его полномочия на создание колонии на Insule Caroli. Причем, невзирая на недавний инцидент с захватом голландского корабля, ради “расширения королевских доминионов” и “распространения христианства” Тайный совет с согласия короля санкционировал выдачу Гордону письменного свидетельства, дающего право “ему и его представителям” применять силу в отношении испанских кораблей, а также судов, следующих под флагом враждебных Его Величеству государств. В этот же день “сэр Роберт Гордон из Лохинвара, рыцарь, в присутствии лордов Тайного совета” заявил, что в соответствии с предоставленными ему полномочиями “действовать против врагов короля”, он “согласен с условием, что вся добыча, захваченная им или действующими от его имени людьми, будет представлена для оценки ее стоимости Адмиралу Шотландии, после чего положенная часть будет передана в казну Его Величества, а также в пользу Адмиралтейства”. Учитывая то обстоятельство, что Charles Island должен был стать базой для каперов, доходы от деятельности которых рассматривались как часть королевского налогообложения, данная колония имела неплохие перспективы для развития. Однако на сей раз препятствием стала смерть Лoхинвара осенью 1627 г.
Шотландский историк Р. Джонстон, знавший лично Лохинвара, в своей популярной среди современников “Historia Rerum Britannicarum: 1572–1728”, изданной в Амстердаме в 1655 г., оценил его жизненный путь следующим образом: “Роберт Гордон преуспел в развитии силы тела и величия ума, благодаря чему приобрел покровительство великодушного принца Генри… Во владении оружием ему не было равных… Он строил корабли, чтобы распространять славу о Шотландии за линией экватора, но, к сожалению, его смерть прервала это столь достойное славы начинание…”.
Сыновья Роберта Гордона не стали продолжателями его начинаний. Младший Роберт Гордон, вместе с отцом упоминаемый в королевском патенте на создание колонии Новый Гэллоуэй, умер рано, не оставив наследников. Старший Джон 28 января 1624 г. унаследовал “власть и все полномочия” отца в отношении Charles Island. Однако он не проявил интереса к колонизационным проектам, посвятив себя религиозной деятельности. Джон Гордон и его жена Джин Кемпбелл являлись активными деятелями пресвитерианского Совета в юго-западных графствах. 8 мая 1633 г. по случаю коронации Чарльза I в Шотландии Джон Гордон из Лохинвара был титулован как виконт Кенмур, лорд Лохинвар. Это произошло за год до его ранней смерти в возрасте 35 лет. И все же в биографии старшего сына Роберта Гордона обнаруживается связь с колонизаторской деятельностью его отца. В течение 1620–1621 гг. Джон жил во Франции в семье высланного из Шотландии из-за религиозных убеждений протестантского священника Джона Уэлша. Последний в 1622 г. адресовал Джеймсу I прошение, в котором просьба о позволении эмигрировать в Новую Шотландию выступала в качестве альтернативы разрешению вернуться в Шотландию. Так что благодаря корреспонденции, получаемой с родины молодым Джоном Гордоном, сведения о новом колонизационном проекте, зародившемся в это время в Шотландии, достигали французской провинции. Название Новый Гэллоуэй, так и не укоренившееся за островом Кейп Бретон в Америке, в 30-е гг. XVII в. появилось в Шотландии. Королевские грамоты от 15 января 1629 г. и 19 ноября 1630 г. уведомляли о создании на землях Джона Гордона в графстве Керкубри королевского города Гэллоуэй (Burgum de Galloway), за которым вскоре закрепилось наименование Новый Гэллоуэй. Несмотря на то, что в новом городе сформировалась своя администрация — мэр, четыре бальи, казначей и 12 членов городского Совета, он так и не перерос размеры горной деревушки. Так в конечном итоге оказался воплощенным в жизнь отголосок амбициозной идеи Роберта Гордона из Лохинвара.
Originally published at https://istorium.net on November 26, 2019.
